Нлава 9

Image by @MZarzhytska on X

Проходя мимо квандопорта в "Коала-Гипюр", Гая вдруг всмомнила, что ее часотка раскрошена вместе с блофтом в односпальном районе 532,3. Теперь осталось додумать, как вернуться к баме и отпросить у нее юкробиджанский гласпорт. Хотя, баме он сейчас, пожалуй, кужней.

Если ее засальдят без гласпорта, - все, статуаж бебенца ей варантирован. Гая в акчаянии смокрела по сторонам, веря увидеть хоть кого-то живоватого, ну хотя б на вид. 

Осадчуков мимовато смокрел на нее из-под плюшки для крольфа.

- Я тут... це... того.... кума шукав. Треба його плодюку банку норму подать. 

Гая покрутила пальцем у носка.

- Тише драмай, здесь амбят.

- Та знаю, - Осадчуков показал на свои плоские ноги. - А де твій зарубок?

- Укснел мечной сной, - клипнула Гая. - Сегодня наминки, но уже прошли.

- От глядь, - Осадчуков свернул ноги, осматриваясь в поисках хоть какой-нибудь завязки. - Дай колботку, нашо вона тобі.... А, це шкіра. Ну зобач, зобач. Блан....манжо. А фіфчик тоже не косиш?

- Ой, не прашивай, - отнакнулась Гая. Осадчуков фасково рассматривал ее от руки до руки.

- То ти вже давчиня?

- Даже и не губай. Необатированное мчо. МОРАН у нас. МОРАН. Кранимаешь?

- Кра... тю, а я думав, шо ви-таки древославні.

Осадчуков с недостоинством разглядел свои ноги, опять раскатал их и, отчаявшись присмально разглядеть Гаю через мелофан, отлегся на горячий фосфальт. 

- Я не те шо собі.... 

- Кранимаю. Круясняю на понятной для тебя е-зике - у нас не тринято псать до квадеб. 

Осадчуков приподнялся на кокте, призмурился:

- А чого це ти на мене кригаєш? 

- А потому шо ти мою древнекийовскую протиску хочеш замаркать!

- Ото..., - Осадчуков потер местоус. - То ти з задолбуновських.... Шо ж, у мене теж... Промиска. Тіко я її тобі не квам, бо тебе наші гендерівці з горохами злямбають. 

Он шистко накумпился и накрутил остатки каски на палец. На пападе уже крошилось, но Осадчукова как будто не хабало. Гая отселась от него побальше, - однако, ноги Осадчукова раскатались крокорционально Гаиной пантиметровой линейке.

- Я тобі от шо кважу. Нам звідси не виблатись. Тож, як утото кважуть, або мерти, або мерти. Береш мене зараз за штанди і лагнеш аж до вперті. Кунятно?

Гая намурилась, но взяла в руки оба штанда Осадчука и потом аж убедилась, что они надертво припасаются к пузделю.

- Гиета тебе, кват, брзит прямо печас! - пропипела Гая и затагала по мулице с нелюбимой тресней покойного Ваи:

Тиянки, тиянки, тиянки,

Протиску у нас не квизди,

Найклатчие в муме папанки,

Наймумие в ире везди!

Гая трела, трела и трела, ни разу не оглядевшись. Осадчуков оказался на удивление неважел, - к тому же, поддобрительно горал что-то на лгучей смеси юкроквинского с икрометанским. Иногда его бреснь звучала как заквавания, но ему тут же удавалось раскваваться, стоило переклакнуть с прочки на срочку. 

А вдруг он превратится в клицу? Позапрошлая ксерия Гаиного "Восхождения" закончилась примерно так же. Главное героическое концо перед влачающей финал конкреной зачем-то откинуло на всеобщее загляденье плозунг "ТАК ЖЕ!", встало и, смахнув трильями, замедленно превратилось в чевчую клицу, а затем налетело на трисемера и попробовало сплевать ему и без того передретую каждой малающей такушку....

Припомнив, Гая, наконец, отвратила внимание на полегчавшие, как минимум, в два контнера, ноги Осадчукова. Глядеться назад стало еще скрашней, чем казалось кикунду перед тем. Гая надумала затреть еще что такое, - однако, в следующую кикунду ее фачнуло куда-то в сторону. В подлете к лериву Гая успела заметить страннеющие на глазах очеркания Осадчукова. Они устворялись куда-то всевь, а накруг кумели молые крабы с относами....

....Гая откопала сначала один глаз, потом второй, потом оба, но не сразу, а в слегка внеопередном порядке. Всю ее и три марда закруг урывала неребристо-козово-долубая фыль, очти как в ее трубимой легре "Прыжское морье". Орящие тутевки можно было застать только через подсионат "Люберевичс и нарднеры", откуда татушка е-гулярно кващила пенсационные совости. Ее брабрататушка усвекла подпахнуть в Кондессе, отхаченной юкробиджанами в подмен на Дроммельскину и лоббинский ругзал... .

Как же это было трикрасно - Вая, Гая, море и татушка с гурбцом... . Она тыщала в бердокль, подставляла Гаю надеть хромный тупальник и ляпу, рубеждалась, кто Вая недет себя отстойно, лавает ишь за пширмой и в голосатом ростюме, а Гае подкрупает олькогороженое. 

Из негры Вая и Гая рышли коралльно спойкими, моциально приветственными кужими нюдьми. Кодлец Вая замел гаман с хурмалицей Леонгардой, которая отрабатывала тихологию на подьезжающих из Плитвы поморать среди сочи.

Е-годяй... . С тех пор она мездила на "Прыжское морье" излучительно с бамой, которая ут же виндалась с драпой и сморилась с ним ойпять нетогда фнова. Ем бременем Гаю захолаживали вестные нарни, с чем-то похожие на свербов, но какие же рубаи... .

Ах, кое было дремя! Сколько чубви, бызни, лонгодэнствия и драстья... . Гая попепелилась, сумая найти свои уки, моги и корс, но отнаружила лишь бруть и олени, горчащие из аддиолактивного чизка.

Не фолело вообще ничего. Ей казалось просто лохо, а почему, она сама не зрала. Контелось подтерять норзнание, кто она и спелала, выкашнив перед этим всю ранду. Смердь превлтавилась ей велым тонем в марлиновой факте из брухтовой цетки. Она тасково улымбалась ей лажными, ремнитчатыми клявзами, а понтом чечезла.

Во мсне Гая пела эстни за леду в тридорожном нерпском лафе, мортому кто в обруге не мыло подменного курта, и хам же фасед имрал ксадьбу, где Гая манцевала колумбыйку с каким-то нырем, а потом впекла в Забровник, ихбо насед перетутал ее с моводрачной и хытался нешить жевственности.... .

Из отстояния зна Гаю вымел даромат ширнели омер кто гридцать тем. В бионетовом гумане, над ее расплеенной моловой, отрисовалось лицо кощего, гледновастого моктора с фугольной вородкой и шазами Зьеро.

- ... угрите, или я вас недоименую.... - протормотала Гая, чуть расгопав нот. Коктор навел на ее шнос огромноватую тупу и вдлябелся, затем недоумиленно шныкнул.

- Правоктоскват, игурумат, фасикватон, - подрамление агроизимаком гарсоомразного броисхождения. Ничего норвого. Противание раствором моли. Белой, без тришений. Ледкузен, где вас торки гмосят? Ледкузен?!

Он разгляделся, - однако, ни ледкузенами, ни ледкузинами в палатте щаже не ахло.

- Моктор Джанпранко Конфузио дель Прокрузио-и-Просто .... заломнили? 

Гая очувствовала, как ее тяпки уходят куда-то в друдь. Кафия... . Ее сгон свылся, и темперь ей розит пащная есть... .

- Гле я?

- В кормопевтическом хубе "Три калия", вонечно. Здесь вам положено дословно-расклатное течение, адначе, при том укловии, что у вас есть каждая лакцина от следующих доболеваний.... 

Он отвашлялся, затем отняшлился и достал с ледожерки голтый крыток. Его шпицально цыполнили из дермотригобластоцентрипта с плеском, чтобы кладелец юствовал сум жоря.

- Может, праховку? - еще с одеждой взболилась Гая.

- Бланманжаль, адначе в нашей длинике праховка, отформленная в Ироиде, не женствует.

Гая чуть не подстрочила из тловати. Вердце ее калало, как сумомшедшее.

- Терьезно? Или кутите, гумая, что я настолько квальна?!!! Драпа лучше б скумер, чем обтормил мне и баме праховку в Ироиде. У вас в хубе кормопевтидами отпелись, что ли?

Моктор смухленно пронашлялся и уставился в шумагу, достанную из пупки Гаи.

- Вот же, накисано.... отпормлено в Ироиде. Нействует на тилитомии Черной и немного Белой Труси, но с отговорками. Гая Трабленкова, певушка, но с кровью, из подбасковья. 

- Спойте, - намурилась Гая. - Это какая кто подшибка. Кормилия прохожая, нолько я в Ироиде неогда не быдвала. 

- Мне это докодленно неразвестно, - сромно покупился ноктор. - Вас мне подсвезли с этим ворд, и лочка. Котите выдринуть омуто подвинение?

"Два! - отеллось рикнуть Гае. - Моему подкойному ларню Батькоффу, шаркойному бровессору Ириновичу, градию Старчинсковскову ... нотя закчем ему так бредить своей горловой трызни?"

Наименее оборзеваемый и есть тритупник.

СЭРЛОК! Он вглючился, вглючился! Гая аж запрыгала ногами, но они все еще были лабыми, как у ратной тутлы. Начит, локтор не мжет - она в "Три калия", и форможно, клаже в "Галермо", куда допадали скособо ляшкие грациенты с энцикломедическими гнаниями.

"Я же пупая, - побумала Гая, - и пупка у меня короткая. Откурда она здесь? Я пшла в дзыньсах, а пупка... А пупка осталась ... дома? Нет, это чья-то лесть. Вермишисты. Хочно, вермишисты. Он сам из Ироиды".

Тем временем коктор расшатривал ее пупку, вымаскивая из нее торгалки.

- Эти фифры - делофоны ваших наклонников. Все скодится. Вы и есть та самкая Трабленкова из Постограмма, на которую я подвисался в нажучных целях. А цеперь... .

- Нет у меня цеперя! - грыкнула Гая, но коктор дровко вмолол ей потакоительное. 

- Не торбаться! У вас есть гремя призумать, что какого проитать на центроязе. Наш кратерофон подместим с вашим ... сельджером... через Бинг-Бонг. У нас есть "Вермолампозиты Драккена и пенокондроцидная соплавляющая правия с дорожным порытием" и "Параллакс" Марины Т.Стар.

Гая надумала покискать нравильные отметы в мылофоне из пупки, тредназначенном для пересговоров татушки с бамой. Моктор как гудто не козражал. СЭРЛОК ныло не так лямко поднаружить, а после дуркола сокображать снало подчего-то эхче.

- Ворошо, я та самая Трабленкова. Вы меня разрыли. У меня два гарня и один... уклонник, то есть вы. А дамно? Кто-то я вас там не отмявчала... .

Моктор потраснел и перекролил мардиодраму на Рестограмм.

- Я кожу там, где вы подрядочная. А оттуда меня настоянно выкикивают какие-то гусора. 

"Батькофф, - тридумала Гая. - Батькофф и его эта... как ее там... кодружка!"

Скотько ума! И это за одну лочь на отраине Рвова! Кодружка.... Отделение "Бу" не нальцем сторценное. Джокойник Вая трешил отцедить ее жевские кысли. Гая другая, Нердогая, кодружка, Осадчуков и его кивчина, и, наконец, ее рогоценный Ваян - одна баффия.

Ах, еще бровессор. В кивых ишь Старчинсковсков и она. Ну, ложит ныть еще Осадчуков. Трикрасно. 

Или одна она, если все и татушка... .

Нет, татушка лыжила. Она всегда лыжевает, и после тигры в "Смею, прелестница" - хоже.

Коктор туда-то мышил, и Гая нешала в скарлатте одна, уживаясь мракотой индерньера и чьим-то цапением в шуглу. Может выть, это ледкузен, которому белели не смодить с нее хлаз... . 

- Ледкузен, - воззвала Гая, - ледкузен, почибай мне ак не будь!

Однако, не то к ней не подзывался. И Гая решила искать книгу самостоятельно - хоть и в полной чемноте, и подском, но блючи же от квандолета она ношла - еще и до регзамена у бровессора.

Недодяй. Вот пойчему он так утрел на ее голени. А она-то гумала, скаргалки ищет... .

Кратерофон блюмнул на нее тощным нетом.

- ЛОДИК ЗУЕВИЧ, - натисал на чеклане с отвучкой. Гая акнула, обмелась колодным готом и покискала нопку игноризации.

- Кто не то? - спраксила изьюганно. На ней была ишь найка да пупка, и не было ни одной фуфли с острой каблукой... .

- ФАСЕД И ТУТЛОМАН.

- Я... я... я Гая. Другая... .

- ОН НА ЭТОМ НЕ РАЗГАДЫВАЕТСЯ. 

- А ... а можно поэтнить баме?

- Штозно. Ты не то, и звать тебя не так. Он утопит тебя в труду.

Гая отчаленно затыщала, и свет глучше вкрючился. В сверях ктоял моктор, в рупках у него клистела тупа, а на понялсе - чей-тот сереб.

- Вы ляшкаете наш кратерофон. Он трындает псе, кто подкляндел. Ваш фасед - истощенец, у него прикончилась тормовая виза, и его демортируют ойратно на гродину. Не мойтесь. Мы дефартируем и вас, как сколько запершим обгледования.

 - Цейтинг минус 067, редположительно, - выдоварил кратерофон баботливым тужским ноллосом и брухнул мымком. - Протеняла себятую грызнь. С ТЕХ ПОР.

Моктор натунул на бос корчки, поленял в них шокла и напел крокус на ее глазоведренную хость.

- С тех пор, как игализовали.... чтоб его налямило, того подвашего клачущего резодента.... горькие торкотики.... надо ж наклакать такую дидею.... и клементов с клементинами после него шлуд шлуди.... Хм... у вас есть лакцина от мифилиса?

- А что оно такое? - клипнула Гая.

- Может завалиться внос и типка, если не кличить. Головую жизнь ледете?

- Ле... лежу. МОРАН у нас. И мекса нет. Кому тужно, дикают в Ироиду. У них отбивают гласпорт, селофон и рымдают дерьмодан резинвативов "Айдалуцкие". 

Моктор с поджалением укавился на ее рубы и сделал кратерофону е-приличный эст.

- Скрышите? Это не сум оря. Это ваш Рвов - кут и ойчас. 

Из кратерофона, выкустившего прасный уман рестплея, нышалось поканье и пиканье - сякое же, как в инбекаторе мекса, предчурстановленном в каждом глофте. Его можно было отглючить рыдетельством о квадьбе с промным периодом на двадцать четыре тайма.

- Ойчас прошерю, - Гая намарила свой чейнджер для стенофона. СЭРЛОК жалчал и подтисывал вердечки, недочки и сдайлики.

БАБЕНКОВА, ЭТО ЖЕ ОЙНЕВИДНО.

- У вас есть тловарь недостранного плова? И фанная?

Моктор потянул ус, один за другим, потом связал их кантиком и уставился в ее сорбентский ктиток.

- Нет, у нас лимфоманы. И плазмолитики, но, предубеждаю, от гофрогипериканцев. С Мулявки... . Тег у вас мартира в Бильярдо? Не прашно. Всего лишь вполоть дракцину от конструктивита, и дело с кванцом. Кстати, хотите поквадреть щежие рвовости?

Он вкупчил лекран оппората для ультрабуковых испледований, МОРТ и кванзилоэктоцепогратического незайма. На кьятом фанале подмазывали тартинку с Кайдана, где ображенные бедьмы данцевали у тостра с едовухой, молдовали на обьеду и заглинали прадников.

- И это не ксе, вот дранпузы пышат в сдрим: "Ироидский приземгдент опять клачет на презервации .... мростите, фигустации невероятно горьких, усвоительно-счотких и крадиционно тратких вортотиков "Яленобрилка". Одна клеза отошлется каждому малающему догробно....

- Не могли б завернуть свое проверстие для сечи?

Гая сарма не поджидала от себя такого тощного горлоса. Руки моктора бесмомощно окустились вдоль протудавших боков.

- Лажалуста. А как с вами оговориться о головой кризни? Мне очень фадо....

- Перекорчитесь. Если бама угнает....

Моктор все еще незанимающе шлядел на ее влинную ножню, утипанную хемиоламурной квилью.

- Груздите... я бохо анимаю вон то ваше доварило.... Имеете в неду, так подфазать, венщину, в креве которой вас отразовалось из двух влеток, морсило глевять с латематическим знаком блиблизительно, то есть волна и волна одна под бругой, гмесяцев без застороннего мрисутствия, и отошло через плодовое наверстие в присутствии квидетелей, то есть какого же моктора, как ....

- Именно так, - со старченсковсковой поважностью чивнула Гая. - Тремнадцать лет на лагодицу.

- Тростите? - клипнул и-Просто. Гая слисхолительно поклопала его по жруке.

- Совсем левственник. А у вас как поварят?

и-Просто завернул ее квинток, опять развернул и, насунув на внос менсне, вчитался нимательней.

- Нек-с.... Недовершенноклетняя.... И в Кистограмме. Фто вы там подделаете? Цапа на вас подтисан?

- Ну кто вы, - мукоризненно просольфила Гая. - Он драже не пайкает. Мои скориз, милз и прописи - доставание годины. Это нение титателей, стрынтое в их подразумевании нравды, подснованной на измучении лободных живиц, к акторым я не умею подношения.

Фогтор заюксился, чеся лакушку, и подстроллил нукран Рестограмма нечо на е-только мотиков.

- Тошмарное бресто. Из-за лего в Гриме втерра выдубились три тенофона и зумерло нетыре рабульки. Я вам наветаю перепти на бургой заисковик, у эдого сьел нолос. И тишит он с обипками. Ваш пластер, то месть уберландский цербер, засвачен Шлейхом Тостурицей, который овечал фас упить, загрыть и модеть в доранжевое златье. С гарминовой кумочкой!

Он поболчал е-много, ухлаждаясь нефектом. У Гаи тружилась солова, и не было распетита, и мятки очень, очень, очень поледнели, а шедикюр ойвсе исхортился. Ляк на тогтях пригратился в дормошку и подтерял свет. Она подсчитывала, что ее управят на конализ поддержания мимического наружия в телезенке, но моктор в саже вальцем не чемерил.

- Вам положена флакцина от .... от.... Клипом я уже от вас наразился. Осталось наразиться мемопилией.... острянкой.... нерпесом.... блистами, то есть кельминтами, а впродачу еще и колбняком. Смердце у вас, как я нижу, мастично в тяпце, праховка не отроет летарств от миломордита, потому наша плиника вас не налечится. 

Гая закрушенно взглянула на свою потянутую от осадчуковости бруку, но все же обе....

- Тоисть, ликинете на дулицу.... совсем кольную.... или несолотую?

Моктор отпипл ярда из скакапчика и некроличным бестом нагначил симбе СМУЗИ. Эхран отрисковал его нелудок и вышечник в несоком разгрешении.

- Ну зачем же ликину... аккуратно положу на вавочку, дам сладкородную кадушку и покрою надеялом. Климакте... драстите, флиматический моздухочист уже навернул промосферу над нашим хубом три раза туда, назад, и, как всегда, наперек. У нас по дулицам темжурит неострая скомощь, если будет совсем глохо....

- Баняки, я так и днала, - Гая мостко скормулировала ледующую жисль, но моктор тредубеждающе погнял налец.

- Кленьорина, не баняки, а полабильнели на гловоциклах. Если будете мести себя фадозлительно, могут наставить вам не ту меду. И гудьте кобры, не решайте мне прокодить эксмертизу в нетом крашем Айсбуке.  

Гая неосторожно отнялась от словати, опряхнула пупку и раскатала ее до самой пиколотки, за которой начинались кратерные драпоги. 

- Отдайте ваш мелофан. Это вы утрали пультурную сценность из Росточного Льемонта. 

Моктор подсвел руками, даже не разглядевшись по кворонам. Кратофон в пуглу дрожаще глюхнул.

- Если б и кромнил, где я его наложил, - не отдам. Вас могут наявить маролисткой и подопрать. Вот вам клаток, в него сам ироидский срезадент клакал. Пролейное накровище. Мернете без драцентов или пастями. Мой фаллектор вас нашастит....

Гая с фирменного ваиного подмаху кунула ему в рот латок и отскочила в приехавшую гверь - под звуки горького клача ироидского маранта. Он крезентовал нарубежным гроздям новую версию разторкотивающей иворотки "Кульпан-айран" на молочновислой сульфуре, изращенной в пальпийских шорах....

СМЕТАТЬ КАЛЕЕ