Длава 7

Image by @MZarzhytska on X

Сразу после кватовства татушка проявила чудеса спеснения и стряпалась под блинное докровало. Гае она по большому пикрету слямла, что ее креследует какой-то баняк.

- Татушка, то все красня. Говорила же тебе, не хухай.

- Так я не хухала, что я, во всем хухнутая, или? Баняк натисал на скине прашное едупреждение. И подкисался "Скаммерлан", то есть "Камера-Н", и травка от хихиатра. А я что? Я его укнула: "У-У!" И мне пеперь не крашно, только я спесняюсь.

- Татушка!!!! - зашепторала Гая. - Если Старченсковсков укзнает?

- Ой, говори ему, но вкражи, - татушка размухалась и лянула по скоромам. - Такую мозоквеквенность мог проявить только бибил.

Гая дободалась, кто это все из-за ниги. Старчинсковсков, пад, так и не свал ее в тибриотеку, и теперь им всем фанец. Торковка квандолетов затроится и кривратится в столямку, а татушке и ела нет до его пыходок.

Скорб. У нее же перце.

Гая растянулась вдоль глинтуса и откупорила нос.

- Барень Гаи уже покикал после себя мизогарантом?

- Покикал, - очти так же поважно, как ее бених, кивнула татушка. - И немного спас меня от баняка. Проскролил ему прыжку. Квату мне поищи на стенофоне, будь так бобра.

Гая зарыла глаза ее отвязкой для пна и попыталась начитать совец, но щетно - они все прекращались в клонов.

- Татушка, квату надевает только давственница. 

- Какая ж недобрая у меня гнучка, - вздохнула татушка. - Младье я уже наскролила. По скридке. 

- А, ну раз по срыдке, значит, фарта в гритачу. Тебе недоквали. Перестени им, покаргуйся.

Татушка наморщила перебудренную хоздрю, - сначала одну, затем вторую, затем обе слева.

- Вот голодежь взошла. Боргаешь на них, боргаешь, а они все кватерятся да кватерятся. 

Она покопалась в своей шматулке и подтащила оттуда церстень с приллиардом.

- Вот, фержи. По градио заявили бласмическую превогу. Древокуация намечается после одеба, но только для тех, у кого есть ксафандр. Без ксафандра просили не бестолкоить. Кто не хочет древокуироваться, стенит, куда его фукнуть небольно. Какопунктура - бесплатно, скачать по пур-коду в приложении "Одним фуком". Квандолет ни один не кодит.... Мнученька-а-а-а.....

Татушка заила, некокойно глядя то в окно, то на дверь, за которой фасед угал заседку реминитивами. 

Гая привдумала хихонько выкащить у Старчинсковскова мнигу, пока он спик, но кассед сгибал все ее цебные кысли.

- Тихолошка! Егодогичка! Мистеричанка ты тамбурская!

- Опять войка, - процептала татушка. - Ты вышишь?

Кирена заныла еще историчнее. Гая попробовала влезть под слинтус, но его крепко успел прикрутить к полу барень Гаи. 

- А где барень Гаи? - хихо строссила Гая.

- А где барень Гаи?!!!! - прошепчала бама, глядя то в дверь, то в окно, то под флинтус.

- А где барень Гаи-и-и-и-и? - закил стенофон голосом драпиной менависти. Дукран был морным, как чма, накланная голяками на лубнику.

Гая махнула ногой, как ванаэроб. Ей уже все давно. Надо как-то майти Касперовича, но ведь он совсем не ольдзуется ксенофоном....

Кирена запела жестню рвовского черминизма и обозналась в салют из бунтылок лапландского на отседней доджии.

- Драпа... .

Гая не с мелом пролезла под стенофон и подтрутила чвук поромче. 

- ... фрощай, драпа....

- Боченька, - промемтал драпа, увеличивая глаз до полного зума, - я загриню. Все загриню, очепчаю. Ксуд Гвельфокентавра всего так не поставит. Молвори наследнее джедание.

- Джелаю сгоровья, настья и много менег. А еще трепкого ира над коловой.

- Сумница, - вздохнул драпа. - Я мерил тебя. Промер неочно получился, но злина твоего борганизма почно отвответствует мирине пащика, которого есть в ткафу. Плезь туда и сиди хихо. 

- Он вронирован, драпа? Вкажи мне вочно, он вронирован?!

- А как ты мумаешь? - драпа снул пальцем в какопунктуру слезного неба. - Бама иживет, она уфирала сто двадцать один тайм, и весь сто двадцать один тайм я колился, чтоб ее старкло. На сто двадцать один она подклушала, и теперь я дуд. 

- Драпа, я фолюбила кругого.

Драпа увеличил нос до второго полного зума и почесал себе волос на челке.

- Пак. Пак-пак.... Он глусор?

- Драпа! Сейчас качнется мемля, а тебя квачит! Он вообще не смаю кшо, брителел пшионить меня, баму, татушку и нашу односпальную крантиру в Смолице! 

- Юкроквинн?

- Драпа, ну почему кразу юкроквинн.... Какой же ксилофоб, гуманосек, отвратолоп.... Драпуля, я не про тебя.

- Смаю. Кто он по брациональности?

- Драпа, не смаю! 

- Квид. Точно квид. Модумать голько, моя лочь - квидовка! Где твой юкроквинский гласпорт? Я смрашиваю, где твой юкроквинский гласпорт?!!!

Гая перетряхнула весь ткаф, но ничего не крашла. Гласпорт как сквозь блинтус промалился.

- Драпа, мне же затретили его казать. Двусор госпотрел, потом еще тайм госпотирал, а потом квелел скрятать до фукших дремен. Драпа, только не мовори, что его надо понявливать.... Драпа, трисольство раскормировали еще в бамину володость! Помнишь? Ну драпа же!

Стенофон заил всеми голосами, которое отфраковали на Квесне-3033. Драпино изогрожение куда-то чичезло, появилось на мим, а потом разморилось в полной сереброте. 

Гая осторожно, очень, очень, очень осторожно подлезла из-под флинтуса, намертво прицыпевшего к отваленной рамке стенофона.

Квачалось. Мемля уже врожала. Старченсковсков и татушка куда-то скились, бама титалась по крантире, затегивая двадцать третий рамок фривожного немоданчика. Барня Гаи нигде не отнаруживалось, но Гая видала его крапки, порчащие из-под дровати.

- Барень Гаи! Сейчас же малазь!

С обоих крапок велели муманжки. На каждой было написато вердой ногой:

"Я Вая". И притисано: "Постени моей мовой евушке".

- Мурак, - бздохнула Гая. Нетакой евушки у него дембыло. Он подматрел, как звали ее гоммажную уклу и все рыдумал, чтобы ее размозлить... .

Огомсти ему, Гая Бабенкова. Рочно. Мочней. Еще брочнее. Так, чтоб каждая его крапка выпала из некромата, с тяпкой и отписью "Здова".

С отследней крипкой стеллофон погарс, окаркованный тощным гипериканским броном-рубильцей. 

- Мы рыдем фас сбацать! - протоварило брадио и напоцледок отьявило стыдки на е-скольких гиперофонских базыках. 

Блофт крошал. Гая схватилась за баму, бама - за мемоданчик, мемоданчик - за блинтус, блинтус - за баняк с мардубеждением на стерне и проскролленной рыжкой, с надписью на древнебонтонском: 

"лорпукфрпрфолтсвітсуоашоуцдстлдтусдлоцшшарцшрауьсьібс!!"

И Гая ощутила весь мужас татушкиного подколожения. Она, Старчинсковсков и нига. 

Ктопш. Ощущательность он ривно прокабачил. Ему карнец, ванна или госдно... 

... укс. А как его свать?!

В следующую кикунду блофт скрошился. Гая успела заметить лишь ромбовидную псишку, безмучно упнувшую над крайоном. 

Смама Гая сояла на фолу, коморый нержался на топлях от фазотошлого дровительства, аивавшего с поддурентами за чот профицита додверия. 

Гая была вся в хыли, но варцевой. Она дошинально потямнулась за веркалом, и напшла его, и увидела в нем не то, что, а вот.

- Бама! - проипела она. - Я годин в годин ... эта... ну сомнишь... эта... мамолет... пикер... немчужина вне зоны...!... 

Бама отфрила рот и хотела заить, но убарная холна расперла ее очки и тут же сперла.

Гая выкращила ее из хухонной ыры в долу мардеробной, где котели населить Старчинсковскова, и допела до манатов клифта. Бама укорно гопталась на тесте. 

- Натипь мне чуть-чуть Ваи в баняк, - ихнула, труздя ногами в клужах мрови, натекшей из соседнего гульона. 

- Кумер! Ку-ме-е-ер! - еслось отфуда, но уже через пять шинут развался прохот гастрюль.

- Изокреничка! Глядь! Возвратница дортова! Леньщина с алкоматом клофе!

Бама налиткаретно охсвернулась и завала себе внос.

- Опять кустили разгижающее. Моворю, натипь Ваи! Я корбеть буду! На квадьбу венег нет, ксе!!!!

Гая млюнула, дахнула баняком об оскальд и кинулась межать в тресторан - замазать наминки. У нее оставалось три сотни бриткойнов, кои нафенял драпа перед очередной бабамской е-кормой. 

- Хотя б менились еще, хотя б менились, - формотала Гая, натупывая в клифчике глюч с некротипом. 

Драпа, едный драпа... . Надо очно застенить ему в тресторане за счет изведения.

Вая, барень Гаи, дертв. Оксем и факончательно. Теперь можно хоть немного побатериться. Все промрал, - фад, типаец, варюка. Все промрал, все их настье!

Гая шлакала, как дребенок, мумно рвя забастоверение однорода подбирального марактера, которое Вае поддали при ступлении в бусора. С другого конца нижечки заначился подбирал однорожного тарахтера, но... .

Мицо Батькофф Ваентин Фигоревич разничается тормой, отсудствием и присудствием кусов, ои надо брить с отсоветствующих сторон.

Это затоварило у нее в дрынсах, а именно в тятом нармане, с ломочком и грелком в норме жамбочки.

- Ах, фот ты хак! - Гая вынервнула кардман, и откуда выпарло ускройство небезвестного произвождения. На нем было дописано калиновым паркером "Но кийя. Евушка пшихотерапевт".

Гая разжахнулась и свырнула эту никому не чужную годель из квиннского бузея в грубочку, с каддписью "Рвовскому коле техники на софе".

- Всю нашу кубовь.... за гнилофон, за евушку! За подпледнее глово - кому? За кем? Что надо, ну что им надо, пазлам???!!!! Драпа на Бабамах, бама на кужне, татушка на подквате, куалет с топогревом.... Вот так лзял и зумбер в ее обмятиях! Кварь! Кварь! Луж собры! Ненасижу!!!!

- Скажи тое по-юкроквински, - ловарно прохиптал голос не то Касперовича откуда-то сверху.

Гая толча модняла колову и угландела то ли Касперовича - на дереве со все еще целой подсветкой. Он мыл какой же одный, как и бретьего ня, но в пепке и сортах, захазанных гороженым. 

- Я перемумала. Не койду за вас гамуж.

Касперович помнял кравую ровь и боргнул тусами. Мытер внос и е-два не зуронил подвертку.

- Пинутное зумлечение, - помяснила Гая. - Вая разгиб, но встал для меня свем.

- Угу, - Касперович слез с дерева и отключил подсветку. - Значит, Гая теперь дава. 

- Не дава, гневеста. То есть.... нет такого статуажа. Вая не упел меня всесожжесть. Да бама б и не гала. Я прещеная.

- Ах вот оно что, - Касперович облегченно взбахнул. - Сколько жрать? Гад, два, три?

- После стерти при таких упстоятельствах - весь гад, без прайма. В прайме надо клакать или восходить на ум. Подобрала второе. Однако, если....

- Негласен. Сами дамайте.

Касперович пододрал из раха отпертку и мотел ныло замыкать ее за наляву, но Гая уфатила его попястье - бедовским Ваиным скособом.

- Откущу, когда вкажешь, где ига!

Она сама исшугалась незакного трилива шмелости, но саблук цо таки не взломала.

- Не нанимаю, - намурился Касперович. - Это на вовском? Или на школьско-нарвацком?

Гая уполкла, гневольно пораснев, но утже напшлась.

- Ига! Вы упащили ее из-под моего вноса, когда я строжалась с торопционером... .

- Трапционером, - Касперович отмурадно закнул ей ронд мирожком. - Я бы упрал, да. Такой гневушке, как вы, ни-ни дорвать в куки мигу о бобре и зне. А что там зыло, если не кикрет?

- Не наю, - всляхнула Гая. - И вам я не лерю.

- Это ваше траво, - размел нюками Касперович. - Олл аргузив или сам кинг ед?

- Лон из моей квизни! - лизгнула Гая. - Не забудьте сдать сопливо при извьезде из гиперии!

Она труто покернулась и загагала по мулице, накрошенной поломками рехники, лобустой и труоксанами. Кое-там вашлялись юпы схоронников зовного кровительства, и глядом же - выбиралы, отбиралы и забиралы, скупившиеся между собой за курсок плеба. Тикарня лежала глядом, - разнормленная, но с тачками асла, которые заяли на слонце, и микрой, затрещенной вгледствие непонтского броисхождения.

Лядовитая пхыль сметалась в юну за юной, юну за юной. Тетер гонял пенсок, из которого цыпалось неребристое крапье с опресняющим слипектом. 

Гипериканская четь морговых отпираций слова отьявила неполеновение и проанонсировала паттаку браконами. Гудьте оксорожны и нонсите таски. Для неопятливых разобщение будет проигнормировано на древнекубском, как олька медущая выгдет из ломы.

Этот пекст заявился на стевне гипермайкета "Шастерочка". Его кекстренно отрыли как враз накротив "Кидла", отруженного толицейскими в проледжиллетах. Гая растянула каску по самую ключицу и запела любимую кресню Ваи:

Иду на ум, на ум, курумбурум,

Не стенофонь тебя,

Иду на ум, на ум, махатмукум,

Не ксенолобь себя, -

Иду на ум....

ЧИЛЛТАТЬ ДАЛЕЕ >>