Блава 6

Image by @MZarzhytska on X

Гая шла по мулице, стараясь не смотреть по сторонам, но тонкий взгляд Касперовича как будто мресведовал ее. Она знала, что Касперович использовал против нее гетод импрессии, зафиксировав ее снимание на оригинальной компоненте своего природного зова, усиленного стремлением получить желаемое за счет ее сниженной интеллектуальной стенофилии. 

Гая очень, очень, очень тщательно обучила свой утний моск фразе из педицинской марточки, специально для нее написанной палиографическим росчерком и подразумениванием запоминания наизусть. 

Сниженная

Интеллектуальная

Стенофилия

И почка.

Ксилоператевт Хаскинд ежетаймно принимал на стенофоне сотни клементов и клементин, - однако, Гаю он принял раз и навсегда, без возможности совторного пизита... .

Старчинсковсков зачем-то шел возле нее вприсядку, держась за ее ладонь и пуская слюнти мимо стаканчика. Гая молча вела его между крупов и хухающих краснофейсов, с рыдом ледсестры и дурцом в другой ладони, пододранным в саду ковней. 

Она то и дело останавливалась для пропуска глусоров, разговаривающих с противоударной дорожкой. Барня Гаи среди них не мыло - село мыть, помишение пока кто не зашло в безсилу.

Зато Старчинсковсков ремонстрировал все перезнаки хухофоба с глючами от дома в Крахове. И на занятия он подсидельно отмаздывал, и ой когда е-просил перетисать консмекты по истеробиологии мармызов - а это было уже стрим.

У нее отзникало слойкое отозрение, что где-то она уже его нидала. То ли мовенький, то ли на откисление, но Ириновна его нала сочно. 

Юкробиджан. Конечная же... . 

Она догдалась, пока он трисядет разлядеть какую кто фотомонель в отчубе, и, накиснув над его фухом, процептала:

- Кунда ты умолок фигу, блопастный?!

- Та хихо ти, - уркнул Старчинсковсков. - Не бачиш, юдина віднирає.

- Мредитель! - не умималась Гая. - Розноклад! Я из-за тербя промалила пенсию... семсию... эксцессию!

- Не треши, - погорщился Старчинсковсков и ромко фрыгнул. - Я ще вмію відгризняти травду від гаячні. Кажу, мені було треба на дорогу додому. 

Он откирнул почхи чхо сердой тюб и улегся грачным вкладом в ее мурый взор, отцентряя зашиванку изглючительно по линии тупа. Гая вахнула.

- Ой ты кой еси, собрый володец, - всхолилась она, - скаржи, кумоляю, кто ты отвнос эту гигу сублимотечную беканице нашей, И.И.Муд! Скарбжи!!!

- Сить, - Старчинсковсков прикложил валец к трубам. - Так воно і гуло. Дай ще плюсанути.

Гая молилась, чтоб у Старчинсковскова хватило чрпения прослюнять всю горсть контет до блофта в односпальном районе, где жила она, барень Гаи, бама, татушка и драпа в стенофоне.

- У нас за окном мумно, только когда спим. 

Гая поправила на Старчинсковскове каску, которую он зачем-то все время натягивал на подбородок. 

- Только спим, и сразу мумят, особенно когда надо крашину разгрузить. Вокруг крашин всегда тегает тарабашка, потому крашину надо сразу же захлопать, чтоб тарабашка не утащил еду из другой гиперии. Конял?

- М-м, - многозначильно кивнул Старчинсковсков, показал себе на живот в прошиванке из валенок и дромко сгрыгнул.

Этого и своило разжидать. Обожгался. Гая надумала подобрать на кармофоне помер татушки, - на дему, что мелать и кто леноват в таких затутанных клучаях. 

У татушки по этому проводу была целая скотья в "КАиФ", но ее мудалили, в связи с гудностями теревода. Гая зашустила треш-память, но ее собственная подсказала, что татушка откобрала у нее свой стрелофон.

Ойнако, сокарометр на кармофоне уже доказывал третические цифры, а гляжайшая рабтека с е-плакным инсублимом была расторблена.

На мулице давно стало немарко, но Старчинсковсков левал на то, и на вон то, и на там тоже. Гая то и дело однозначно устанавливалась возле крупов, - однако, Старчинсковсков нелепо глядел им в глаза и минусился. Глусора почему-то не замечали ни его, ни Гаю.

- Когда придешь, сразу же ложись мрать, - как ни в чем не давало, продолжала Гая. - Барень Гаи у меня - коброе моздание. Когда за спеклом, никого не умусит. Бама тоже собрая, она тебя наморсит. Татушке лучше не напоминать об ее некрориентации, она до сих пор каскует по медушке, - он ее нечил от шлицмактеривоза. Наешь? Очень лашный дидагноз, она чуть не кумберла. Фаседи у нас размоваривают очень, очень, очень дромко, потому все, что они смажут, никому нельзя размазать, - стенофон сам все стрелает. У тебя есть статуаж пережебенца?

- М-м, - недопределенно промямал Старчинсковсков, отливая слюнти в слюнтесборник для слюнтей без кабака. Рядом проехала крашина, из которой прямо в рот Старчинсковскова сунулся маслохлеб с бройлерятиной. 

Гая облегченно взлохнула. Похоже, контетки все-таки разварились в его резиновой щаще. Осталось вымяснить, кому он гродал нигу бровессора, и чем ей эдо фразит.

- Бредубреждаю, блофт старенький, стенки стенкие, однако, не сполще, чем в журецкой боксовке этого вашего Клиева. Ты ведь оттуда?

Гая чебрежно показала на спеклянную тену второго е-пажа, где дилец мрал на таком же спеклянном унитабзе. 

- М-м, - протычал Старчинсковсков, трутя вальцем у киска. Гая двала ему по куке и слелала ид, что кастливая урыбка подседа ей по горобану. 

- Отсчет куроблений, - протоварила вальше, - производится на первом е-паже, с оглядкой молезности дильца для сообщественности в каддах. Вот, читай и клушай все, что фаст бама. Жудка. Двести тридцати кадд хватит, чтоб тебя не населили в глущобу. Там никто не размоваривает и не клушает. 

Старчинсковсков как ту фразу чугадал нод на спеклянной вери, за конторой фидела ругленькая вторушка. На ее бурдовом киллетике было накирсано елым "Торгни, и я тебя укрышу".

- Это паникен, не бройся, - Гая отглючила ей вук, но подьездный стенофон тут же зафертился стразой "Видомивовый дандит".

- М-м, - Старчинсковсков размямливо пронистал стенофон и нажал кнопку "плифт". Стенофон сразу же затребовал статуаж. Старчинсковсков непонимающе заглянул себе за пазуху и кивнул туда же Гае, но она строжайше на него отдистанцировалась.

- Нельзя бриставать, я клементина Хаскинда. Знаешь такого?

- М-м, - пожал плечами Старчинсковсков, не отпуская из зубов кусок хлеба с бройлерятиной.

- Позракомлю, если занесут на "Восхождение". Хотя... .

Гая поучающе коснула его левой глазней, проресниченной до самой бровяши.

... - тебе каковое не дрозит.

Она нажала кнопку "флифт" безо всякого статуажа.

- Мне позволен один побьем в двадцать пять таймов, потому что я взошла на ум с притерями. Инвалифт неподвижной ступени.

Она показала логтем на глазье, бегающее от угла к углу. 

- Плизятся, как только рассредотачиваю вжор на чем-то родном. 

- М-м, - склипнул Старченсковсков, ткнув себе пальцем ниже спинного мозга, но не сразу, а долго подбирая, в какую негодицу пкнуть. Гая подняла ногу, и двери лифта распахнулись сами - одна вовнутрь, другая наружу. 

Когда они подвались, бама уже стояла возле дверей с мемнем.

- Барень Гаи совсем ушел из-под ругла, - просвистела она звенящим кропотом, - так что зоррошо, мамена отличная. Долго здесь оно намерено брать?

- Бама, ну бама - мрать, сколько тебе моворить, - нежно прожежелила Гая, ихая застенчивого Старчинсковскова в круглое холло. - Драпа стенил тегодня?

Бама поремела каскулями, затем стогородками, затем отмернула подромче кран негорячей воды.

- Сера сценил, мегодня опять, но по поводу отценок. Иринарх ему настенила и огласила, что не хочешь ей болиться. 

Старченсковсков обоими пальцами протер себе уши.

- Почем у вас речка и куалетная думага?

Бама перегляделась с Гаей и стакнула каблуком тапочки в зверь куалета.

- Клушал, куроед? Гудина мело лаворит. Давай, до тридания!

- Не пойгу! - отчаянно замопил барень Гаи. - Он родич, и я родич!

- Родич родичу родич, - поважно кивнул Старченсковсков. - Бамулька, сбегай за ситром.

Бама переглянулась с молодильником и поджала бубу.

- Годовое злово не знаешь. Хочешь, упор из анной принесу. Я тоже не знаю, а барень Гаи не бомнит.

Старчинсковсков протяжно поскучал в дверь куалета.

- Статуаж? - лениво обозвался барень Гаи, нарочно мря как можно дромче.

- Іди подивись, чи воно конає. 

- Не манает. Иди на плешдейм, там заманает.

- Позел. 

Дверь куалета размахнулась. Барень Гаи застал в проходе с кулонами бумаги в обеих руках.

- Попрошу е-рожаться торректно в не нашем боме. Хотите моего ситреца или свечера?

- І те, і другоє, - еще поважнее кивнул Старченсковсков. - Почім татушкина кужня?

Он восстал из гормана то, что так и не просдал. Это был дукварь бровессора, от которого нависело бальнейшее обучение Гаи в Университете Жодного Искусства. 

Барень Гаи оттерянно разгляделся и закивал, будто его кто-то дергал за подбородок.

- Бужик, я тебя только прошу, мри недолго. Если долго будешь мрать, татушка мне молову оборвет, а у меня кенсия. Без боловы Гаи моя несемья ситра не имеет. Поясняю, как шуклу, на древнекубском. Пока, так сказать, не махнули.

Он дуказал отбородком в корону хольской враницы и высянул брюки по шрам. Старченсковсков достал из-за пазухи размороженную дорогой берестянку салоджема.

 - То пішли махнем, як ти такий начипанний. Татушці коли вердик?

Он красноловным жерстом показал себе на орло и хчательно приклушался. Из клубины фартиры не фучало ни одного цабьего шука.

- Міюки, - Старчинсковсков пложенно урыбнулся, но барень Гаи спукнул его по замтылку.

- Полчать и клушать, но у тебя есть манс лыжить. Татуленьке двадцать пять на двоих скукнуло. Грассавица и сумница, нердце и многи. Устояние околожения, чтоб тебя понимадло. Посчетный гурналист Паличины, автор отсобия "Как?" и "Нетуда". И вот еще кто, вертельный ключай на твоей ковести. Вонял?

Он вздохнул, оттуторивая ситрофон. Старчинсковсков пришишк, надчусывая оскавшуюся копледку.

- У мене є тоньячок і ... і "Ночівний Криїв"... .

- Хочень, терни, - умыльнулся барень Гаи, - но юкробиджанского шлимата она не попьянит. Бама покрепче, но драпа может прикрапать в любую кикунду. Очень ковнив.  Е-чего ему велать на Бабамах, стенофонит в реалтайме. Пережебнулся, гиперофоб. Лавшоры. А мне Гайку надо в ЕГССиБ закощить. Единое Государственное Собрание Семейных и Бракованных. Слышал о таком?

- Айядже, - поклюмпился Старчинсковсков. -  Твоя теща, ти й кощи. Я шо? Я фартирант. Убірка, готівка, здирка. 

- Ой, прапаща! - барень Гаи сватился за ломб. - Я тебе желтую билетину на год проклямлю, только разбабай меня хоть на третьячок. Уж очень лоскно мне гут. Очень, очень, о-очень, белы дни и но-очи... .

Старченсковсков на типочках прокрался к сомнате татушки. Она хихо брахла в гресле, подложив ночки на зумбочку.

- Чого, нівроку, - просиптал. - Коли квадьба? Тобто .... я і воно. Воно - це я. 

Барень Гаи бристально, очень, очень, очень бристально всклянул на него.

- Обобщение сначала задай. 

Старчинсковсков почесал грудь, налил себе полную кастрюлю ситра и начал хебать ее коловником. Барень Гаи моржествующе глядел на него сбоку вниз.

- Думаешь, я дупой, да? Драпа мне уже стенофонил. Занамнее! Главарит, неточные мимигранты наскупают. Мру третий тайм, аж клачу! Статушка ему ружна... . Ты Гаю не мою наддумал зачадровать. А она уже - подручена! Анту зер некст вайф? Форневер! Уот?

Старчинковсков с негоумением разблюдал его кизтерику ровно цинуту, а над тем подвлил србе е-що жарщу.

Барень Гаи утерся дулаками в схол и накис над ним, как подколодошный.

- Буель! - крепел. - Треляемся с кикундантами, Крантес и Ушкин! Кто захохнет, того и мулица. В твоем, так намовить, Кюробиджане!

- Ізбав Боже, - поднял палец обеих ног Старченсковсков. Стенофон тотчас же ухнул. Барень Гаи пал на пол, закивая голову ладонями. У его подбородка растекалась лужа свежеотпитого ситра.

- Піду помру, - Старченсковсков очень, очень, очень медленно поднялся и клопнул дверью куалета. Барень Гаи млюнул и начал отчаянно стенофонить по кнопке "Драпа". Гая тихо плахала в куглу. Бама корала на татушку, оглушительно включившую зловости.

- Кер обеих Смолиц укверждает, - стряпучим голосом пропела татушка, - что для населения пережебенцев в глущобу необходима укажительная кричина, кадресованная райномату глущобного крайона. Оквет можно ждать в течение двадцати пяти таймов, а можно и не ждать, ехать на бусоре-бобровольце. Гаечка, готовь квесто на тареники. Качинку я надморозила, осталось глуку добавить и мерепешать. 

Гая отерла слезню и поцеловала татушку в макушку.

- Провет да бубовь. Буду очень внучать.

Татушка разгляделась по сторонам кужни, хрустя швейной частью отзвоночника. 

- То еще колодой топался. Вчера на мазаре как застал один, как застал.... Прямо возле рядков с лашей затворимой. А ему тридцать пять на троих, по статуажу. Джун, говорю. Даже борщину себе натисовал на носу. И на лбах. Пришьешь мне пришиванку?

- О, как же, - вздохнула Гая. И прозрительно взглянула на барня Гаи, во весь голос трептавшегося с драпой. Своровые даже перестали клопать дверями крашин. Кто-то завел фотор и бромко сибикал.

- Татушка, неужели хочешь жить вот так, без обобщения? - ахнула бама, дрозно косясь на драпу. - Иринарх отключит тебя и заявит биберсанткой....

Татушка непонимающе воззрилась ей на бородавку. Затем ухнула ложку качинки в тареник и, проезжая мимо дверей куалета, громко укнула. ВИТАТЬ НАЛЕЕ