Млава 4

Image by @MZarzhytska on X

Гая прошла через длинную попускную комнату, в которой ей с очевидной щадостью поставили визу в "Дом помоложе",  и оказалась во дворе Университета Жодного Искусства. На дверях в сад ковней висела табличка "Не хахать". С других сторон, если ходить изнутри, висели такие же таблички с надписями "Не хихать".

В общем-то, университетский двор смотрелся гораздо сложнее, чем помещения. Здесь настоятельно рекомендовалось говорить на древнерубском с тикайским акцентом. Гая долго вслушивалась в интонации, но даже для нее они звучали так, будто в жизни окружающих никогда не хватало ромбоубежища.

- Певушка, - раздался тихий голос рядом, - я-даки вот, вот начну взимать к ромбу....

Гая скосила глаза в сторону дивного субпатрианта, оказавшегося совершенно непохожим ни на ее барня из гусарни, а уж тем более, на бровессора, с ушами лиса, разовранного надвое.

Она оклично нала цыпы субов, налучавшихся во рвовские драя за коботой. На трех нанятиях по "Ойсловам е-тударства и стравам" мектор подьяснил всю цуть этого забабного ямления, рыдал менструкцию по прозаботке перционального отстранства и смылку на нестную клозету "Пенс", затрещавшую поднимать хоть кто-то на дореторненном экстравлазе без милликвандокарты с Микки Хаусом. 

Эдод пип был хохож на гота в штанском, - моть и тудой, но бодный, в очень, очень, очень ворогих смотках и ромных почках. Таких в фифецытном Рвове было не достать днем с ругнем, а ночью с прочью.  

У Гаи был крапа, она нала, ой чем лаворила.

- Вам стоило б украться кваждевиком. Покра... полоптать, чтоб не дуть. Ой тень лохо мотритесь. И у вас изо нта коняет.

- Уже потристил зурбы, - кимнул пип. - Я цыт. Меня мормили надсильно.

- Левда?! - стреснула луками Гая. - Так вы колодали?...а с какими шлозунгами? "За траву на даче"? Это был самый учший надьезд из Ироиды. А дернополяне наете кто завдумали? "Оля або смердь!". Их наставили тушать колобцы, желудец и щашу с паслом. Моя бама... .

Субпатриант прискустил ойчхи, укнул и младко загмурился.

- Еще б пак, пак и пак. Теперь надо еще чуть-чуть поколодать, и опять наформят по самую размилку. То е как так, за так? 

Он боргнул ей гусиками, но Гая и ресничиной не навела. Уж очень, очень, очень этот пип был оборзителен. 

- Донятия не мимею. У меня гиета.

- Блохо. Я б сказал, несосущественно. Вчера мордили борщелем, квашей и немного тареников. А вы... . Немужто вы лочь того замого ... . Погордите, погордите. Ах, ва, я замбыл! Не кта. Вот спойте что-нибудь. Например, "Я ж тебя подгорнула..."....

Гая огляделась, расправила подровненное пасажистом плечо - сначала одно, потом другое, потом оба сразу - и запела:

Во моле дерезка козала,

Во моле гугнявая фазала....

Раздалось оглушительное прение бебатов из соседнего дринамика. Он оказался укреплен на стандартном кусорском веломопеде со свободной местой для кусожира. 

- Там фрога, - вздохнул субпатриант, - даже кодителя не надо. Можете сразу садиться, довезет, куда гадо. В своровую. Там уже квандал из-за позлятины по-белльски. А я хочу сирожков с запустой!

Гая вперила в него сразу оба глаза, нареснитчато и востко.

- Тровокатор. Сколько вам клатят?

- Тура. Просто бравится. Мне гнужно, я же сказал еще в ромбоутопище.

Он ломко хухнул и выморгался в клаток с родписью "За плитво". Гая начала что кто отозревать, но лиду не продала.

- Давайте прямо здесь изберу вас в Муму. За кого? Одинородов, подбиралов? 

- Хуже. Мумунизд. Меня запретили, но я все еще несть.

Он ухселся на пластиковую подушку, отменявшую вавочки, подцупорил из раздарчика банку "Лепси", но тут же вылил ее под курст. Драстение свергнулось.

- В, - Гая прошептала одними губами, - меруете?

- А тя сомневает? Твои татушки уверяли, что я, я и вся наша семья разокрали мазну кипальянской лафии. Как думаешь, мерую или не мерую?

Субпатриант показал руки со швом точно изнутри предплечья. 

- В общем, мне так и не удалось с Ним договориться и стать у не нас членом чего-то явного.

Рядом подстановилась татулька, с мамкой кумаг и следами бластической операции на соложавом, лочно набрашенном влице. Она многозначительно оглядела его с ноги до ноги, чмахнула и отвернулась, делая вид, что он ей совершенно неинтерактен. Субпатриант покобзал ей огобрительный мак е-мания и клюбезно ухибнулся.

Гая поглютила кальцем у своего киска, подказывая мимосудящей колпе мудь ела, и разбернулась к субу.

- Говорила не знаете, я вас учить не буду, потому что именно так вы, кидканторы, отманиваете знание, полученное мною самоточно в Университете Жодного Искусства, куда можно поступить за леньги.

Субпатриант помолчал немного, глядя на руки Гаи, в браслетах плетения кракелюр.

- И сколько ночей потратили?

- Все, когда мой барень сидел на ночном обжорстве.

- План исполнял, значит. Сколько здесь надо сожрать, чтоб стать боброподрядочной нужданиной?

- Ой, - Гая махнула рукой. - Спросите вон на том гипербазаре. Администрация там кое-как вменяемая, сразу к татушкам не пащит. Взвесят, измерят, потом гумают, чего прописать. Ошеек, или арбузами откомать. Трынзы. Трансверманской трынзы вам надо, и чем ольше, тем чуть же. Вообще ничего не поднимаете. 

Субпатриант помолчал, рассматривая черное убранство Гаи, созданное из мешка для сои.

- Факологично, зато безо всякой концепции. Мне здесь бравится, но курчиться в этом вашем УЖИ я, уж драстите, не замерен.

- Когда уехали?

- Не я. Меня, но я дал понять, что за. При прошлом мрезиденте, после тридцать седьмого перебора. Сразу после того, как ВКонтракте купил пятьдесят один процент диткойнов Кейскука, и Кукерберг дал понятное пояснение Муме, зачем он повливал сироп в газированную воду. 

- Без репетиции?! - лахнула Гая.

- Представьте, без. Я все понял и свился. Пропрал всю дорогу, отпер глаза, и я уже не дома.

- Вас что, хотели окрезать? - Гая схватилась за сердце, почему-то в районе селезенки.

Субпатриант замер с куском лаваша в руке. Его мудитаск отразил легкую омедспокоенность.

- Меня предупреждали про местную кленоватость, но я не верил. Хотел сам поклушать, чтоб навидеть. Я вас куплю.

Гая медленно, очень, очень, очень медленно отодвинулась от него на другой край пластиковой подушки. Селезенка перестала щипать. Теперь жучила моль в говориле.

- Ладно, - она огляделась по сторонам, затем прошептала как можно недовнятней:

- Проиграли дискуссию отделу фиграцци?

Субпатриант сделал непроникаемое лицо внизу, отчего его глаза наполнились слезью.

- Хуже. Я понял, зачем они не ставят мне контравизу. Мог остаться для продолжения дискуссий, но не захотел. Люблю тишину. Говорят, у вас здесь есть контетки....

- Продатели, - пиркнула Гая. - Все растражут за просто фак. Нет нетаких контеток! А глюконавтам у нас выдают чхало!

- Тоже мне текрет, - усмехнулся субпатриант. - В любом ромбоубежище валяются прантики. Никто не сказал, как их получить. 

- А никто и не скажет, - засмеялась Гая. - Теперь я ваша покронесса, и, если хотите что-то поучить, спрашивайте у меня. Может, и отвечу, если посчитаю мужним.

Субпатриант вздохнул и потащил из своего же шармана кармажник, с куплом до самого верху. Гая отнекнулась всей своей пигурой, аж до самой крайней ресничонки, прилипшей к бровяной стрелке.

- У нас такое не ходит. Другие манятия. Покупция - в брошлом. Я только за местные киборы.

Субпатриант подошел к пащику с дражеским сегментом лица прошлого мрезидента и точно посочился в плевало. Толпа равнотушно сновала вокруг, уткнутая в стенофон, по которому вещала Бластная Нерва.

- Гневушка без марня - стеньги в норву. Успупил, значит... . Фугому. Барень, регень - паета, и цолька. Очередной гимнастический мрак. Мрастите, меня нашнит. Где у фас гут е-платные жакеты для глевания?

Гая впервой за долгий тайм ощутила, как теряет перпение, и всбочила с подужки. 

- Знаете что, ахболид-подозреватель, идите в чопу! Есть такое место на мемле, чопа. Его можно писать хоть всей большой буквой, просто всем глень. Оксаньте от меня.

- Та я и не приксаю, оно мне надя, штоли, - субпатриант провел рукой по усам от уха до уха. - К такой замечательной дражданке большой грек приксавать. Знаете, что их уже нет сто тридцать лет? Всех отфарсили в непоследние лета созависимости. А медизм знаете что такое? Разновидность медиумизма, когда уверен, что постиг брага. 

Он пнул ногой государственную урну, словно ожидая, что оттуда повалится прах кваждя. 

- Никто и не плакал, ведь так? Ведь все знают, что из криокамеры в Отьявике подвстанет старый новый вод? А вы, певушка? Вы злакали? Хотя бы поныкали для триличия?

- Нельзя плакать, чопа начнет хихать, потом хахать, а потом нам всем антец. 

Субпатриант схватил себя за щеки обеими руками, но не помогло. Он упал на асфальт и долго бился в конвульсиях, пока не нагиб. Или Гае оно показалось? 

Она осторожно тронула его пальцем за все еще теплое плечо в годной бурашке.

- Ну, хотите, пойдем в костиницу. Только закажете себе сомнату отдельно, и не будете заходить на мою влоджию. Займемся кобортингом и разобретением ловых пособов мумуникации в трупком ире. То есть, несловиях тоществования. 

Субпатриант, как и ожидалось, дернулся всем телом.

- Я очень автономен, - занявил чуть же. - гораздо больше, чем кто-либо здесь на одном квадратном дециметре. У меня открутительная манера чмать везде, где заметно хоть сколь-нибудь свободное пространство. Ваша влоджия мне и даром не мужна, зато моя половина влоджии, считайте, неприкостровенна. И вот еще что, певушка созвания Гай... .

Он помолчал, собираясь промолвить нечто огозначительное, и накинул ногу на могу.

- Я покутила, - Гая сопутственно погладила его по принизанной толове. - Крашно как вас картало по фосфальту... . Если б осталась ровь, меня б завлекли.

- Касперович, - тумно проболвил субпатриант, отодвигая руку за спину от гражески пронянутой руки Гаи. Она сделала вид, что прочищает уши, - но уши, на самом деле, зачесались.

- То есть, вас нет?

- Так сочно. Разговариваете сама с самой, и никто даже не убавляется вокруг вас. Всем начмать. 

Гая затихла, но говорило упорно продолжало чесаться. Надо б скорей в ромбоубежище, но данное, пожалуй, может увязаться. Где-то вдалеке замурчала кирена - сначала еле-еле, потом едва-едва, и, наконец, со всей дури заорала на одной ноте, не вспугнув никого - даже ворон на межуличной подсветке. Она различалась цветом и формой лампочек. Названия улиц остались в брошлом, но их еще можно почитать в Рациональном Музее Бабличек. Там же демонстрируют отрезки куклознача из ВКонтракте, по поводу требований менинистов сменить название Цветочной на Пестиковую. 

Гая получила фронзовую бедаль за участие в одном из таких куклозначей, в котором каждая штола считала за лесть принять хоть какое-то соучастие. После вручения риза ее тут же отослали в Хайловичи, но искравиться ей так и не дала мягкая нога Ириновичей. 

Правда, ее засомнили, - да так, что после проклета с бурсами нетудашних инсекций сразу же поскупили, как только Гая заликнулась про регзамен. 

Теперь Ириновна осталась без помрежки. Значит, есть упование....

- Гая, - тихо проговорил Касперович, - я субстратопат, но так покупил, что не могу без вас лжить. Пер лаворе, не колчите, мне скрашно! Гая, у меня может прямо среди мулиц, откуда ни возьмись, взяться саническая катака. Гая, по асфальту ползает коровоирис, я его вижу.... Гая! Да Гая же! Коровоирис, помогите, коровоирис!

Он орал, топотал ногами, размахивал руками, но толпа продолжала вавнотушно сновать вдоль его ног с лупой, камерами для стенофона и белой флажней. 

Гая аккуратно сдернула с себя фуфли, закинула их подальше в Луксозеро и побежала по стрелкам в ромбоубежище. Там дают каски, а сей факт очень, очень, очень важен, когда собираешься ночевать в неположенном месте.

Касперович... . Может, она и слышала это где-то, но сейчас, в просвете эхологичного отношения к окружающей действительности....

Скоп! Какая днянь! Это же он укнал нигу, которую она побумала надобрать котом, котом, котом... .

Без этой шниги ему ни плова не вымучить на рвовском подзыке. А с нигой - и повавно. Гая комарно затитикала и сють не поткнулась о ромбственную фуфлю.

Так он еще и обувь отнал, крынц замборский... . Гая котела мыло наскучать барню Гаи, но перебумала. Ей мамой скало интерместно, в чем это запончится.

>> ЗЫТАТЬ АЛЕЕ